Во славу Отечества! Часть II - Страница 53


К оглавлению

53

Президент ещё некоторое время созерцал невесёлую картину фронтового города, а затем, резко задернув штору и подошёл к столу. Его взгляд зло пробежал по заголовкам вечерних изданий заботливо разложенных секретарем. Гневная гримаса исказила рот первого человека Франции.

— Грязные писаки, — думал Клемансо, — только и знают, что хаять в трудную минуту и восхвалять после победы. Сколько вреда они принесли стране своими статьями, будоража умы простых обывателей, сея в их душах сомнение и неуверенность в правильности принимаемых мною решений. Ах, как легко строчить на бумаге новую сенсацию или обличительную статью, требуя правды и справедливости сейчас немедленно. Попробовали бы они принимать одно правильное решение из множества других, без права на ошибку. Хотя зачем им это. Газетчики живут только одним днём и самое главное для них — это тираж их газеты и оплата за статью.-

Клемансо гневно швырнул на пол газеты и, обхватив голову руками, задумался. Его желтые тигриные глаза злобно блистали на усталом лице, выдавая сильное напряжение их владельца.

— Да, Фош прав, чёрт его побери! Париж не продержится более суток. Версальцам понадобилась неделя для покорения его сорок лет назад, а германцам хватит и 36 часов, чтобы превратить город в руины, особенно с помощью своих монстров. Когда подойдет помощь, и мы выбьем бошей из столицы, она будет лежать в развалинах. Французы мне этого не простят никогда. Значит нужно просить русских и платить им золотом. Господи, как было хорошо с Николаем, он всегда покупался на слова о союзном долге и, как верный рыцарь, спешил к нам на помощь, ничего не требуя взамен. И такого человека мы променяли на Керенского, а затем на Корнилова. Какая глупость эти поспешные действия, которые принимаешь, идя на поводу у англичан. А эти газетчики всегда требуют верного решения, попытались бы, сволочи, сами угадать.-

Клемансо попытался успокоиться и закрыл глаза, крепко сжав пальцы.

— Спокойней, спокойней, — говорил он сам себе, — сейчас нужно принять верное решение.-

В этот момент громко зазвонил телефон, напрямую соединяющий президента с Фошем.

— Да, Фош, что у Вас нового? — быстро спросил Клемансо и потому, как собеседник протянул с ответом, понял, что ничего хорошего тот сообщить ему не может:

— Говорите, Фош!-

— Мне, только что, сообщили данные воздушной разведки, господин президент. Наши лётчики засекли новые причальные мачты противника, возле одной из которых пришвартован монстр. Сейчас он только один, но, скорее всего завтра их будет больше.-

— Что с подкреплением? Вы сможете ускорить его переброску? Париж горит!-

— Я прекрасно вижу это, господин президент, но ничего не могу поделать. Четыре часа назад кронпринц возобновил свои контратаки под Реймсом, начался мощный артобстрел Вердена. Всё это связывает мне руки в оказании помощи столице. Если фронт рухнет, то потеря Парижа будет малым злом по сравнению с нашим отступлением к Сене.-

— Неужели нечего нельзя сделать, Фош?-

— Мною уже отдан приказ о конфискации всех частных грузовиков и такси для нужд фронта, но это мало к чему приведет. При хорошем положении дел часть войск смогут прибыть в Париж через 18 часов, но это только пехотные части и ими придется затыкать дыры под огнем врага.-

— Вы не обращались к русским, господин президент? — осторожно поинтересовался собеседник, — я спрашиваю это лишь потому, что сейчас самый последний момент просить у них помощи для спасения столицы. Завтра утром будет уже поздно, если учесть, что они смогут начать своё наступление через сутки. Это самый минимальный срок для подготовки операции такого масштаба.-

— Я Вас понял, маршал, — саркастически произнес Клемансо, — всего доброго.-

— До свиданья, господин президент, — квакнула трубка, и Фош разъединился.

Клемансо вновь попались на глаза заголовки газет, и он содрогнулся, представив какой грязью обольют его газетчики, если падёт столица. Как нормальный политик своего времени он научился не бояться этого, выработав за годы своего пребывания во власти стойкий иммунитет к душевным мукам. Холодный ум Клемансо прекрасно понимал, что падение Парижа резко ухудшит не только его положение, как президента, но и нанесёт огромный урон государственному престижу Франции, особенно при разделе победного пирога. Государство, потерявшее столицу не считают равноправным партнёром и всячески стремятся ущемить его права. Это волновало президента гораздо больше, чем всё остальное, вместе взятое, и поэтому, после непродолжительного размышления, Клемансо решился.

— Пусть проигравший платит за разбитую посуду, — с горькой иронией прошептал он и взялся за телефонную трубку. Вскоре его соединили с русским посольством:

— Господин посол, я хотел бы, что бы Вы сообщили генералу Корнилову, о готовности Франции взять на себя полное погашение займов, сделанных царским правительством перед войной. Полное погашение, — выдавил из себя Клемансо, — взамен мы требуем немедленного начала наступления на Восточном фронте не позднее 14 часов по полудню парижского времени.

В противном случае данное соглашение будет аннулировано. Вы хорошо поняли меня, господин посол?-

— Да, господин президент, всё ясно. У меня есть инструкция от Верховного правителя об обязательном подписании соответствующих протоколов. Если Вы не возражаете, я буду у Вас через сорок минут, — голос русского был почтительно холоден.

— Жду Вас, господин посол.-

Через полтора часа все необходимые документы были подписаны, скреплены печатями, прошнурованы и переданы на хранение. Сопровождавший русского посла генерал Игнатьев заверил, что наступление на Восточном фронте начнётся не позднее полудня 18 июля. Это подтвердил и начальник штаба Ставки генерал Духонин в специальной телеграмме, недавно полученной из Ставки Корнилова.

53